О.В. Динеева

ИНДУСТРИАЛЬНАЯ БЕЗРАБОТИЦА В МОСКВЕ В НАЧАЛЕ  ХХ В. И МУНИЦИПАЛЬНЫЕ МЕРОПРИЯТИЯ ПОМОЩИ БЕЗРАБОТНЫМ

Среди социо-экономических явлений начала ХХ в. безработица в России занимает заметное место. Интенсивное индустриальное развитие последней трети XIX в., сменившееся масштабным экономическим кризисом 1900 – 1903 гг. и затянувшейся депрессией, способствовали проявлению индустриальной безработицы как обособленного явления. Особенно заметной индустриальная безработица стала в крупных промышленных центрах, среди которых была и Москва.

В рамках данной статьи мы проанализируем уровень индустриальной безработицы во второй столице в начале ХХ в., обратив внимание на период послекризисной депрессии с 1904 г. по 1909 г. и мероприятия муниципальных властей по оказанию помощи безработным. Нашей задачей будет выявить формы содействия городских властей безработным, что позволит показать характер этих мероприятий и соответствие их тем реальным масштабам, которые принимала московская безработица в период своего обострения.

К сожалению, отсутствие специальной статистики труда, в том числе и статистики безработицы в дореволюционной России (как, впрочем, и в других странах в тот период), не позволяет установить абсолютные показатели изменения численности безработных. Вместе с тем, данные московского столичного статистического комитета дают возможность проследить ежегодные колебания численности индустриальных рабочих Москвы и на основании этого выявить периоды обострения безработицы в городе.

Некоторые сведения о безработных в Москве представлены в данных городских переписей населения 1902 и 1912 гг. В переписных листах была собрана информация о месте рождения безработных, о времени проживания в Москве, о продолжительности безработицы и другое. Несмотря на то, что перепись 1912 г. проходила по аналогичной с переписью 1902 г. программе, из-за начавшейся мировой войны материалы второй переписи остались неразработанными и сохранилась лишь общая информация о количестве безработных, что, несомненно, сужает возможности использования этих данных.

Работа Городской думы и Городской управы отражалась в официальных изданиях: «Известия Московской городской думы», «Отчеты о деятельности Московской городской управы», «Доклады Московской городской управы». Здесь публиковались информационные сообщения о деятельности различных муниципальных учреждений, официальные доклады соседствовали с аналитическими обзорами. Ряд документов о деятельности городских властей по организации рынка труда и оказанию помощи безработному населению сохранился в ЦИАМ в фонде 179 (Московское городское общественное управление). Отметим, что большинство сведений о помощи безработным со стороны муниципальных учреждений относятся в целом к лицам наемного труда, по тем или иным причинам оставшимся без работы. Индустриальные безработные пополняли эту категорию жителей, иногда временно, иногда постоянно и соответственно учитывались вместе с ними.

Существенно дополняют и корректируют официальную информацию материалы периодической печати. Подробно вопрос о положении безработных в Москве освещался либеральными «Русскими ведомостями», которые имели собственного корреспондента во второй столице. Значительное внимание уделяла вопросу об оказании помощи безработным профсоюзная пресса. В ГАРФ в фонде 6935 (Комиссия по изучению профессионального движения при ВЦСПС и ЦК профессиональных союзов) представлены подборки материалов по данному вопросу.

К началу ХХ в. Москва по величине занимаемой площади входила в десятку крупнейших городов мира[1]. Рост территории отражал стремительное увеличение населения второй столицы и ее пригородов. По расчетам П.И. Куркина и А.А. Чертова, за десятилетие с 1900 по 1910 гг. численность населения Москвы увеличилась почти на 500 тыс. чел., или на 44,2 % к уровню 1900 г., и составила около 1 млн. 530 тыс. чел. Ежегодно прибавлялось население равное среднему губернскому городу[2].

Москва являлась крупнейшим торгово-промышленным центром Европейской России. По данным первой московской городской переписи населения, проводившейся 31 января 1902 г., самую большую группу среди взрослого самодеятельного населения Москвы составляли рабочие – 305050 чел., или 40,3 %. Из них 107781 чел. работало на фабриках и заводах, и примерно такое же количество, 107101 чел., были заняты в кустарной и ремесленной промышленности города. Более 90 тыс. рабочих трудились в торговых заведениях, на транспорте и в домовладениях[3]. Индустрия города носила многоотраслевой характер. При этом по численности занятых рабочих ведущее место занимала текстильная промышленность, которая сосредотачивала более 60 % всех рабочих Москвы[4].

Городская перепись населения 1912 г. зафиксировала значительный рост самодеятельного населения города, численность которого за десять лет увеличилась почти на 40 %, что лишь не на много меньше роста населения Москвы в целом. Вместе с тем, доля рабочих по отношению ко всему городскому населению снизилась и составила 38,4 %. Однако, если количество рабочих, занятых в кустарной промышленности, возросло на 18,4 %, а рабочих торговых заведений и транспорта – на 23,4 %, то численность фабрично-заводских рабочих Москвы увеличилась на 53,3 %.[5] Таким образом, рост численности наемных рабочих Москвы шел в первую очередь за счет фабрично-заводского пролетариата.

Развивающейся промышленности и растущей инфраструктуре города требовалось постоянное пополнение рабочей силы. По данным переписи 1902 г. временного населения, то есть проживающего в городе менее 2 лет, из 1 млн. 92 тыс. 360 жителей насчитывалось почти 170 тыс. чел., что составляло 15,4 % всех горожан. Причем, большая часть этой категории жителей находились в возрасте от 20 до 29 лет и являлась наиболее трудоспособной частью населения[6]. Очевидно, население Москвы было достаточно мобильным, а расширяющееся производство города всегда было снабжено необходимым количеством свободных рабочих рук, что являлось также и фактором, способствующим росту и развитию безработицы во второй столице.

Перепись населения 1902 г. в Москве зарегистрировала 18117 безработных. Эта группа составляла 3,8 % всего населения города, работавшего по найму: служащих и рабочих, как фабричных, так и кустарных производств, а также лиц, занимавшихся интеллектуальным трудом[7]. Более 40 % всех безработных составляли рабочие различных промышленных предприятий, торговых заведений и городского хозяйства. Из них лишь 11,2 % ранее были заняты на фабриках и заводах. Вместе с тем, перепись учитывала в качестве безработных и традиционный контингент ночлежных домов – поденщиков, лиц, без определенных занятий. Они составляли около 19 % всех безработных.

По данным переписи 1902 г. большинство безработных (82 %) проживали в Москве более 3-х лет и являлись фактически постоянными городскими жителями. По продолжительности безработицы 25,87 % безработных находились без работы менее месяца, 35,29 % – от 1 до 2 месяцев, 21,92 % – от 3 до 5 месяцев.[8] Таким образом, уровень безработицы был невысоким. Для большинства безработных она носила временный характер и была связана с постоянным поиском работы частью трудоспособного населения города.[9] Лишь для 6 % безработных, тех, кто не имел работы более года, безработица приобрела хронический характер.

К 1912 г., времени проведения второй переписи населения Москвы, численность безработных увеличилась до 30 тыс. человек, однако в процентном отношении к населению, работавшему по найму, количество этой категории практически не изменилось и составило 3,53 % всех занятых[10].

Отметим, что по подсчетам исследователей 1960-х гг., процент безработицы в европейских странах в начале ХХ в. колебался от 1,2 % в Германии (1906 г.) до 10 % во Франции (1902 и 1904 гг.). Средний уровень безработицы в первое десятилетие ХХ в. в Великобритании составлял 4,81 %, во Франции – 8,18 %, в Германии – 2,58 %[11]. При сравнении этих данных с московскими видно, что уровень безработицы в Москве был ниже, чем в ряде крупных европейских стран, и лишь немного превышал средний процент безработицы в Германии.

К сожалению, каких-либо материалов о количестве безработных в промежутке между двумя городскими переписями нет. Тем не менее, сведения Московского статистического комитета позволяют определить колебания численности индустриальных рабочих, занятых на московских предприятиях, и, тем самым, выявить периоды обострения безработицы в городе.

Данные по предприятиям Москвы публиковались в «Обзоре Московской губернии», а с 1905 г. – в «Обзоре по г. Москве». Сведения получали с помощью опросных бланков в соответствии с циркулярами Центрального статистического комитета МВД. Правда, «Обзоры» учитывали и некоторую часть мелких предприятий, с численностью рабочих до 20 чел., что несколько увеличивает численность собственно индустриальных рабочих, однако динамику количественных показателей изменить не может.

В представленной таблице показаны те изменения, которые происходили в численности индустриальных рабочих г. Москвы с 1903 по 1909 гг.

Таблица. Динамика численности индустриальных рабочих Москвы за период 1903 – 1909 гг.[12]

Снижение численности рабочих, занятых в промышленности Москвы, отмечалось в 1904, 1905 и 1908 гг. Но сокращения в 1904 и 1908 гг. не были большими и колебались в пределах 2,4 % - 2,73 %, что в абсолютных цифрах составляло от 2,5 тыс. до 3 тыс. чел. При средней численности московских рабочих за рассматриваемый период в 108,5 тыс. чел. такое снижение численности не могло сильно повлиять на уровень безработицы в городе.

Особое внимание заслуживает 1905 г. Характеризуя его, Московская дума отмечала: «…война, непрерывно следовавшие в течение года забастовки…, всякого рода волнения и чрезвычайные положения крайне тяжело отразились на экономическом состоянии страны; промышленность испытала чрезвычайные стеснения и сильно сократилась в своем объеме, торговые обороты значительно уменьшились, продукты вздорожали, кредит почти совершенно пал…»[13]. Усугубляло ситуацию резкое вздорожание топлива и сложности с его доставкой в регион. По оценкам Правления Московского металлического завода, только переплата за нефть уменьшила доходность предприятия на 10 %[14]. Несомненно, негативные экономические факторы для развития промышленности были усилены нестабильной политической ситуацией в стране.

К концу 1905 г. численность московских рабочих сократилась по сравнению с 1904 г. на 15,37 % (почти на 16 тыс. чел.), то есть рабочее место потерял каждый 6-й работавший. Эти данные столичного статистического комитета подтверждаются сведениями Московского бюро уполномоченных профессиональных союзов. На заседании Исполнительной комиссии этого бюро 1 декабря 1905 г., обсуждавшей вопрос о помощи безработным, отмечалось: «безработных в Москве, считая забастовщиков, уволенных хозяевами, около 15 1/2 тысяч»[15]. Таким образом, еще до начала декабрьского вооруженного восстания сведения о количестве рабочих в Москве, потерявших работу, и по данным московских профсоюзов, и по материалам муниципальной статистики на конец 1905 г. практически совпадали.

Ситуация на рынке труда в Москве осложнялась тем, что промышленность второй столицы испытывала сокращение численности рабочих уже второй год подряд. За 1904 – 1905 гг. количество занятых в общей сложности сократилось почти на 18,5 тыс. чел. по сравнению с уровнем 1903 г.

Статистика показывает, что наибольшее число сокращений к концу 1905 г. произошло в текстильной промышленности: более 8,5 тыс. рабочих-текстильщиков потеряли свои места, что составляло 16,5 % от занятых в отрасли на начало 1905 г. и половину общего количества лишившихся работы в Москве. Наиболее высоким стал процент безработных в металлообработке. В этой отрасли работы лишились 4835 чел. (27,51 % от всех работавших). Среди общего количества оставшихся без работы их доля составила 30,5 %. В группе пищевкусовой промышленности потеряли свои места 2119 чел. (14,5 % от всех занятых в отрасли). Рабочие-пищевики дали более 13 % всего количества уволенных. Доля рабочих других отраслей среди общего количества уволенных не превышала 4 %, хотя для конкретных групп производств увольнения были заметными[16].

К весне 1906 г. численность московских безработных возросла до 20 - 25 тыс. чел.[17] Количество безработных в городе увеличилось, в том числе и за счет традиционного сезонного наплыва пришлых рабочих: только в районе Казанского, Курского и Нижегородского вокзалов таких рабочих собиралось на ночлег до 1000 чел.[18] К тому же в Москву стали возвращаться и те рабочие, которые в декабрьские дни покинули столицу, на что обратила внимание Комиссия безработных при Музее содействия труду в своем обращении к обществу: «каждый поезд привозит в Москву сотни проголодавшихся, чающих работы. … После декабрьских погромов тысячи рабочих выброшены на улицу. Большинство из них разбежалось по деревням. Теперь деревенский хлеб съеден, и они опять в городе»[19].

К осени 1906 г. количество безработных в Москве постепенно снизилось. Уже в июне 1906 г. «Русские ведомости» сообщали, что прилив безработных в Москву начал сокращаться из-за начавшихся сенокосов[20]. В начале июля городские власти определяли общее количество безработных в Москве в 6000 чел.[21] В августе 1906 г. на заседании Московской городской управы отмечалось «отсутствие ныне чрезвычайной остроты в безработице на территории Москвы».[22] По сведениям конференции профсоюзов Московского района и Областного Бюро со второй половины 1906 г. почти не было безработицы среди текстильщиков Центрально-промышленного района[23]. Сведения «Обзоров» за 1906 г. также фиксируют начавшуюся положительную динамику в развитии текстильной промышленности, общая численность занятых в которой к концу 1906 г. увеличилась в Москве на 10752 чел. по сравнению с 1905 г. и превысила показатели 1904 г. на 2000 рабочих. Лишь предприятия по обработке шерсти и льна не восстановили производство в прежнем объеме.

Уменьшилась острота безработицы и в металлообработке. Согласно бланкам регистрации безработных при профсоюзе рабочих по обработке металла, на 6 ноября 1906 г. было зарегистрировано 169 безработных членов профсоюза и 40 безработных не членов организации. Больше всего среди безработных оказалось слесарей – 61 чел., литейщиков – 48; рабочих и токарей – 30 чел.[24] По сведениям столичного статистического комитета, численность рабочих-металлистов к концу 1906 г. не только полностью восстановилась, но и превысила показатели 1904 г. на 4200 чел.[25]

Практически за последнюю половину 1906 г. московская промышленность преодолела опасный всплеск безработицы конца 1905 – весны 1906 г. Численность индустриальных рабочих, занятых на предприятиях Москвы, превысила показатель 1904 г. на 11 тыс. чел. и к концу 1906 г. составила 114167 чел., по сравнению же с предшествующим 1905 г. численность рабочих увеличилась на 31 %.

Безработица в Москве не приняла таких резких масштабов, как в Петербурге, где численность безработных была более 40 тыс. чел.[26] Это подчеркивали и деятели профсоюзного движения. Например, Комиссия московского союза металлистов о безработных отмечала: «безработица здесь не была такой сильной…, в Москве сокращение штатов не было общим массовым явлением»[27].

К тому же московские предприниматели уже со второй половины 1906 г. активно использовали сложившуюся конъюнктуру внутреннего рынка для увеличения объемов производства. Текстильная промышленность начала быстро выходить из кризиса, что во многом было определено открытием после окончания Русско-японской войны Сибири, как рынка сбыта мануфактурных товаров[28]. Не последнюю роль здесь сыграло стремление московских фабрикантов воспользоваться приостановкой деятельности лодзинских текстильных предприятий. Уже к 1908 г. традиционные рынки лодзинского сбыта, в особенности Сибирь и Кавказ, Южные и Приволжские губернии, оказались в зоне влияния московских хлопчатобумажных товаров[29]. После простоев в первой половине 1906 г. московская металлическая промышленность стремилась восстановить производство в прежнем объеме, так как запас изделий, готовых к продаже, был чрезвычайно низок и многие промышленники надеялись на усиленный покупательский спрос на свои товары.

Относительная кратковременность всплеска безработицы определялась в некоторой степени и спецификой состава безработных в Москве, где немалую часть составлял не постоянный городской пролетариат, как это сложилось в Петербурге, а приезжие из деревень[30]. По оценке Московского отделения Императорского Русского технического общества (МО ИРТО) половина всех безработных в городе весной 1906 г. являлись строительными и сезонными пришлыми рабочими[31].

Положение на рынке труда в Москве вплоть до всплеска безработицы в конце 1905 – начале 1906 гг. особо не беспокоило муниципальные власти, полагавшиеся в этом вопросе на усилия хозяев предприятий. Последние в свою очередь также придерживались старых, сложившихся ранее, традиционных форм и методов найма.

Широко была распространена система «найма у ворот», когда желающий поступить на место приходил к началу утренней смены и вместе с другими соискателями ожидал решения управляющего или мастера о приеме на работу. В ряде случаев, чтобы получить место, рабочему приходилось платить мастеру. По воспоминаниям рабочего Прохоровской (Трехгорной) мануфактуры Никифорова, «без того, чтобы три рубля дать ни один ткач не определялся»[32]. Плата была распространена и в завуалированной форме в виде угощения.

Большую роль в системе традиционного найма играли родственные и даже общинные связи. Н.А. Иванова, работая с приемными книгами Раменской фабрики «Т-ва Малютина с с-ми» обнаружила, что «рабочий, работающий на фабрике, нередко приводил сюда не только своих детей, жену, но и других родственников, устраивал «протекцию» односельчанам».[33] Близким к такому подходу был принцип землячества. Исследователь истории профсоюзов Москвы И.Н. Ионов отмечал, что при найме рабочих и сами предприниматели ориентировались на определенные губернии. Мало того, «старались набирать рабочих ... в каждый из цехов — из определенной местности, откуда происходили и цеховые мастера»[34]. Так, на мануфактуре «Эмиль Циндель» выходцев из Рязанской губернии насчитывалось 51,8 %, из Тульской губ. - 25,2 %, из Московской губ. - 8,6 %[35]. На Московском металлическом заводе рабочие также набирались по протекции мастеров, как правило, из земляков последних[36]. Даже в бараках и казармах рабочие размещались по принципу землячества.

Помимо «найма у ворот» или поиска работы через родственников в Москве, как и в других крупных городах, существовали стихийно сложившиеся рынки найма рабочей силы. В Москве наиболее известный – Хитров рынок, где в основном нанимали поденных и чернорабочих. На Каланчевском сквере, недалеко от трех вокзалов, происходил найм строительных рабочих. В сквере у Ильинских ворот нанимали кондитеров, в первую очередь тех работников, которые уже были знакомы с кондитерским производством. «Кондитеры, оставшиеся без работы, шли туда и занимали скамейки. Приходили хозяева, московские и из провинции, находили там нужного работника и отправлялись с ним в трактир. Там за чашкой чая и рюмкой вина заключался договор о найме»[37]. Часто хозяин, не без своей выгоды, давал будущему работнику аванс под паспорт.

Растущая потребность производства в грамотных и квалифицированных рабочих, увеличивающийся поток крестьянского населения в города, постоянные колебания производства, вызванные нестабильной экономической конъюнктурой, требовали организации специальных учреждений по найму рабочей силы. Новая для российского общества проблема – индустриальная безработица – требовала нового подхода к традиционно сложившейся системе поиска места, тем более что, по свидетельству современника, «ни в одной стране нет большей массы злоупотреблений со стороны негласных посредников, как у нас в России»[38].

В крупных городах (Петербурге, Москве, Киеве, Одессе и некоторых других) в самом начале ХХ в. предпринимались попытки организовать городские посреднические конторы, но проекты так и остались нереализованными. Яркий пример тому - история Городской посреднической конторы в Москве.

Начиная с 1895 г. при городском Попечительстве о бедных стала действовать посредническая контора по оказанию помощи «в приискании работ», но ее деятельность распространялась только на два отделения Попечительства – Пресненское и Хамовническое. Анализ опыта работы этих подразделений, действия которых были жестко ограничены территориально (они не могли направлять клиентов в другие районы города даже при наличии там свободных мест), привел к новой инициативе городских попечителей. В 1901 г. М.В. Духовским,  гласным городской Думы и председателем Попечительства о бедных,  был подготовлен проект деятельности общегородской посреднической конторы для указания мест и занятий в Москве и представлен властям города. Однако утверждение устава и получение разрешения со стороны МВД последовало только в 1906 г., после повторного обращения Московской городской управы[39]. Бесспорно, основным обстоятельством, подтолкнувшим городские власти к повторному обращению через 5 лет, а МВД – к положительному решению вопроса, был резкий рост безработицы в Москве в конце 1905 – весной 1906 гг.

31 июля 1906 г. в Москве, в доме Липскерова, недалеко от Красных ворот, который был арендован для проживания безработных, была открыта Городская посредническая контора по «доставлению мест» и, очевидно, первыми клиентами конторы стали лица, которые пользовались услугами ночлежного дома для безработных[40]. Впоследствии центральное отделение было переведено на Тверской бульвар, а примерно через год, летом 1907 г., начали функционировать еще два филиала: один – в помещении Хитровского городского попечительства о бедных, другой – у Красных ворот, вблизи Николаевского, Рязанского и Курского вокзалов,  то есть в местах значительного и традиционного скопления безработных[41]. В 1909 г. Хитровское отделение было переведено к Серпуховским воротам из-за того, что «деятельность его на прежнем месте была ограниченной и не расширялась, так как работодатели избегали клиентуры … Хитровского района, как пользующегося дурной репутацией»[42].

Городская посредническая контора принимала заявки на работу ото всех, кто в данное время проживал в Москве и ее ближайших окрестностях, кроме арестантов, нижних воинских чинов, состоящих на действительно службе, и лиц моложе 15 лет. Принимались заявления и от «имеющих надобность в каких-либо служащих или рабочих»[43]. Посредническая контора, по требованию работодателей, могла наводить справки о предлагаемой кандидатуре. Стоимость такой справки для нанимателя составляла 30 копеек, в остальном же услуги посреднической конторы были бесплатными. Материалы о ее работе регулярно публиковались в отчетах Московской городской управы и помещались в газетах. Однако возможности посреднической конторы были ограничены. Как отмечала Московская городская управа, «наплыв ищущих труда обычно бывает так велик, что они, не помещаясь в ожидальных комнатах…, поневоле выходят на улицу, стесняя … проход по тротуару», желающим найти работу «приходится выстаивать (в очереди – О.Д.) от 10 до 3 часов дня»[44].

Контора начала свою работу в 1906 г. в весьма неблагоприятных обстоятельствах. Городская управа отмечала в отчете: «общий застой в делах, который наблюдается … как в Москве, так и вообще в России. Повсюду размеры разного рода предприятий сокращаются, число служащих и рабочих уменьшается, и все это, увеличивая число ищущих работы, в то же время сокращает спрос на рабочие руки»[45]. В среднем за месяц от работодателей приходило лишь 125 запросов на рабочие руки, а на работу поступало только 100 человек, то есть 1/8 всех обратившихся за помощью[46].

Уже в начале деятельности посреднической конторы, несмотря на то, что она переехала из одной части города в другую, в нее только за первые пять месяцев работы обратилось 4162 чел. (3432 мужчин и 730 женщин), то есть в среднем более 800 человек в месяц. Среди желающих найти рабочее место доминировала прислуга: у мужчин – 23,72 % и у женщин – 88,36 %. Кроме того, у мужчин 19,90 % обращений последовало от чернорабочих, 13,67 % - от лиц интеллигентных профессий, 12,76 % - от занимавшихся извозом и 11,74 % от лиц, занятых в механической отрасли[47]. Как видно, деятельность посреднической конторы была ориентирована на предоставление услуг разным слоям и группам населения с различными профессиональными запросами. Отметим, что в силу традиций, а также особенности расположения в центральной части города, большую часть клиентов представляла домовая прислуга.

Представить, как развивалась деятельность Городской посреднической конторы в Москве, помогают данные итогов ее работы за 1910 г. Увеличилось количество ищущих место прислуги: среди женщин – до 97,58 %, а среди мужчин – 52,99 %. Несколько снизилось количество искавших работу чернорабочих: в 1910 г. они составили 15,78 %. Более заметной стала доля рабочих механической отрасли, слесарей, электротехников – 8,39 %. Из-за нехватки служебного персонала Московская посредническая контора не смогла организовать личные контакты с крупными работодателями (как это было, например, в Риге) и прибегала только к печатным объявлениям. Но в целом количество поступавших на места значительно возросло и составило приблизительно треть всех обращавшихся (из 22340 обратившихся поступило на места 7808 чел.)[48], что, несомненно, было обусловлено благоприятной экономической ситуацией на рынке труда в городе.

Опыт организации и работы посреднической конторы, несомненно, сыграл значительную роль при организации первой городской Биржи труда, открытой в Москве в 1914 г. в специально построенном на пожертвования М.Ф. Морозовой двухэтажном здании. К сожалению, начавшаяся война не позволила развернуть деятельность Биржи. По неполным данным (регистрация безработных прерывалась из-за занятия здания войсками) за 9 месяцев работы ее услугами воспользовалось более 38 тыс. человек. При этом подавляющее число обращений поступило от чернорабочих, рабочих строительных специальностей и мужской домовой прислуги[49].

Сравнительно невысокий уровень безработицы во второй столице оставлял городские власти практически безучастными к положению безработных вплоть до 1906 г. Помощь оставшимся без работы, в том числе и промышленным рабочим, предполагалась только в рамках сложившейся в XIX в. системы призрения беднейшего населения.

Вся деятельность по призрению велась через городское Попечительство о бедных. Территория Москвы была разделена между 28 участковыми Попечительствами, и район действия каждого Попечительства совпадал, как правило, с районом одного или нескольких полицейских участков[50]. Финансирование различных направлений деятельности этих учреждений шло как из средств городской казны (около 38 % бюджета Попечительств), так и за счет доходов от деятельности учреждений Попечительства (около 60 %) и от пожертвований частных лиц (2 %)[51].

Особую группу среди попечительских учреждений представляли учреждения трудовой помощи беднейшему населению, где обратившиеся могли получить временный небольшой заработок, а в ряде случаев и приют. Для женщин городом содержался «Дом трудолюбия им. М.А. и С.Н. Горбовых», возникший еще в 1898 г. В Доме работали только бедные женщины, направлявшиеся сюда городскими попечительствами о бедных или обратившиеся самостоятельно. Ежедневно приходившие сюда женщины были заняты в основном швейными работами по заказам муниципальным предприятий. Как отмечал отчет Московской городской управы, «поступление работниц в Дом трудолюбия вызывалось главным образом материальной нуждой, временным неимением места, невозможностью скоро достать заработок за отсутствием знакомств или вследствие неспособности к постоянному труду…»[52]. При Доме работали ясли, и была организована дешевая столовая.

Среди лиц, которым оказывалась помощь, немалое количество было нищих, бродяг, убогих. До 1902 г. в Москве действовал «Работный дом», где призревались как те, кто сам обращался за помощью, так и те, кого задержала за нищенство полиция. Однако организация помощи по типу учреждений принудительного характера отталкивала многих, кто находился в крайней нужде и не имел возможности самостоятельно найти себе заработок. Поэтому в 1902 г., по постановлению Городского присутствия, было выделено особое учреждение «Дом трудолюбия». Большинство пользовавшихся помощью этого учреждения имели ранее постоянную работу и «лишь тяжелые экономические условия … выбили их из обычной колеи и привели, после бесплодных поисков работы, за трудовой помощью»[53]. Но формально «Дом трудолюбия», как и «Работный дом», находился в ведении единой администрации, имел с последним общий бюджет, имущество, работы призреваемых и т.д.[54]

В городском «Доме трудолюбия» для владеющих навыками каких-либо ремесленных специальностей предлагалась работа в его мастерских: кузнечно-слесарной, столярной, сапожной, корзино-мебельной и других. Остальные же обратившиеся направлялись на неквалифицированные работы по ремонту дорог и железнодорожных путей, очистке улиц, ремонту городских зданий, содержанию свалок нечистот и т.д.

Содержание в «Доме Трудолюбия» подчинялось строгим правилам: призреваемый получал койку, одежду, пищу и медицинскую помощь. Главными пищевыми продуктами были хлеб (на взрослого призреваемого выдавалось 2 3/4 фунта в день, что составляло приблизительно 1 кг. 130 г.), гречневая каша (64 золотника крупы, или 272 г.) и мясо (1/4 фунта в день, или чуть более 100 г.). В постные дни мясо заменялось селедкой.[55] При этом призреваемый в «Доме трудолюбия» был лишен права на самовольные отлучки, уровень его заработка был несколько ниже среднего заработка для аналогичных категорий рабочих на обычных предприятиях, а заработанные деньги выдавались лишь после того, как призреваемый покидал учреждение.

Несмотря на такие непривлекательные условия, на призрении в «Доме трудолюбия» в 1905 г., по сведениям Московской городской управы, находилось 10115 чел. Это было несколько меньше, чем в 1903 и в 1904 гг. (10264 и 10470 чел. соответственно)[56], однако сотрудники «Дома трудолюбия» объясняли некоторое уменьшение контингента во второй половине 1905 г. сложностью обеспечить работой тех, кто был принят на призрение. В докладе Московской городской управы сообщалось, что «вследствие экономического застоя спрос на работы призреваемых со стороны обычных заказчиков Дома значительно уменьшился, и поэтому в учреждении стало изо дня в день оставаться очень много безработных, достигая иногда даже до 700 чел.»[57]. Какое-то время Дом трудолюбия занимался лишь вопросами размещения призреваемых[58]. Причем, в ряде случаев администрация «Дома трудолюбия» прибегала к принудительному увольнению, «чтобы разрядить население Дома и дать место новым клиентам», количество которых постоянно росло, что свидетельствовало, прежде всего, о трудностях найти заработок вне «Дома трудолюбия»[59].

Действовавшая система трудовой помощи была совершенно неэффективна в условиях массовой безработицы. Отпускаемые из бюджета города суммы на помощь всем призреваемым, среди которых безработные не выделялись, были явно недостаточными. Стремясь «растянуть» выделяемые средства на постоянно растущее количество нуждающихся в помощи, администрация применяла дифференцированный подход при рассмотрении просьб о помощи. Приоритет в получении работы имели, во-первых, те, кто обращался в «Дом трудолюбия» первый раз и, во-вторых, «при наплыве безработных отказывалось тем из них, которые не принадлежали к числу коренных или давних жителей Москвы и Московской губернии»[60].

Работы, организованные «Домом трудолюбия», не удовлетворяли даже минимальным требованиям безработных. Как сообщали корреспонденты «Русских ведомостей», несмотря на то, что ежедневно в городской «Дом трудолюбия» в поисках работы с вокзалов приходило от 300 до 500 человек, тем не менее, брали работу немногие, объясняя это тем, что «сами они готовы не есть, не пить, но им нужны деньги для посылки семьям, а плата в 25 копеек в день для этого крайне мала»[61].

Еще в начале мая 1906 г. на очередном заседании Московской городской Думы представителями Московского отделения ИРТО был поднят вопрос о необходимости организации городом общественных работ для безработных. В своем выступлении гласный П.А. Столповский подчеркивал, что «в настоящее исключительное время, когда масса населения лишена средств к существованию, с одной стороны, вследствие неурожая, а с другой – вследствие сокращения работ на фабриках», участие общественных учреждений в оказании помощи безработным особо необходимо[62].

На этом же собрании в городскую Думу были переданы заявления от Московского Совета безработных и от группы интеллигенции, представлявшей московскую группу Всероссийского союза адвокатов, Общество техников Московского промышленного района, московское отделение Союза инженеров, Всероссийский союз равноправности женщин и Всероссийский медицинский союз. В этих заявлениях подчеркивалась неотложность организации общественных работ для безработных, предоставления безработным рабочим жилищ и продовольствия[63]. Все поступившие предложения были переадресованы исполнительному органу – Городской управе. Однако Управой практически сразу было отмечено, что «городское управление не может занять работами всех безработных, прибывающих в Москву из всей России по 10-ти железным дорогам»[64]. Городской голова Н.И. Гучков заявил: «сильно нуждающимся железнодорожным служащим, приказчикам, официантам и другим, оставшимся без дела, город не в силах будет оказать помощь»[65].

Только месяц спустя, 31 мая 1906 г., Городская управа вместе с Комиссией о пользах и нуждах общественных и Комиссией финансовой обсуждали организацию общественных работ. В основание расчета было принято количество нуждающихся в помощи безработных в 5000 чел., по числу пользовавшихся бесплатными столовыми при городских Попечительствах о бедных. Однако, цифра эта, как указывали депутаты от рабочих, была гораздо меньше действительного количества нуждающихся.

Подход Московской городской управы к самой организации общественных работ выглядел достаточно обоснованным: работы «должны быть поставлены экономично и соответственно определенной потребности в них у города», следовало «отдавать предпочтение таким, в которых преимущественную роль играет заработная плата, а не материал: чем выше в данной работе количество заработной платы и чем ниже стоимость потребных для нее материалов, тем в ряду других она является наиболее предпочтительной». Не имея точных сведений о категории безработных и стремясь обеспечить работой максимальное количество нуждающихся, Управа предполагала организацию лишь самых простейших работ, не требовавших специальных навыков[66].

При обсуждении вопроса о том, кому предоставлять помощь в виде общественных работ,  Н.И. Гучков апеллировал к опыту Германии, где бастующие не причисляются к числу безработных и никакой помощи город им не оказывает, то есть руководство городским управлением придерживалось жесткой линии в отношении бастующих рабочих. В результате Московская городская управа решила «считать безработными лиц, приехавших в Москву на работу, но не нашедших ее; и бывших забастовщиков, но не бастующих»[67].

Общественные работы были организованы на нескольких городских объектах. Первым с 26 июня было открыто производство земляных работ у Калитниковского кладбища. Здесь же была устроена столовая и нуждающимся предоставлены бараки для жилья. Уже в течение первой недели наплыв безработных увеличился со 176 чел. до 783 чел. и, по сообщению Городской управы, количество желающих получить работу от городских властей продолжало расти.

В течение июля были начаты общественные работы на Сокольничем поле (сооружение главных центральных мастерских по ремонту электрического трамвая на участке рядом с Сокольничим парком), работы по регулированию русла Яузы, на Пожарных огородах у Серпуховской заставы, общественные работы на Трехгорном карьере и Ходынском поле.

Основная часть общественных работ продолжались с 26-го июня по 15-е августа 1906 г. В это время за помощью к городским властям обратилось более 33 тыс. безработных[68]. По данным Управы ежедневно в среднем работу получало около 370 чел.[69]

Было установлено две формы оплаты труда – сдельная и поденная. У нас нет данных о видах сдельной работы, однако, поденные работы, предоставлявшиеся московским безработным, до 90 % представляли собой земляные работы[70]. Установленная поденная оплата труда для безработных на общественных работах в размере 80 коп. в день была значительно ниже обычной зарплаты землекопов (1 руб. 25 коп. в день)[71], что вызывало некоторые нарекания со стороны безработных рабочих, так как низкая оплата труда могла сбить цены на рабочие руки в Москве.

Уже в начале августа 1906 г. Городская дума объявила о прекращении финансирования общественных работ. Это решение городских властей вызвало волну протеста со стороны безработных, задействованных на общественных работах. Работавшие на городских общественных работах у Калитниковского кладбища должны были сдать инструменты и очистить бараки к 4 августа. Но уже со 2 августа управа прекратила отпуск рабочим воды и топлива. Безработные, возмущенные таким решением, вечером 2 августа начали разрушать вагонетные рельсовые пути, разломали часть бараков, два из них подожгли. Беспорядки продолжились и 3 августа[72]. В результате Городской управой был поставлен вопрос о возобновлении работ у Калитниковского кладбища, но только при условии приема желающих работать через «Работный дом» с удостоверением о благонадежности[73]. Очевидно, московские власти считали полицейские меры работы с безработными наиболее надежными.

Основная часть общественных работ была прекращена в августе 1906 г., а полностью общественные работы были закрыты к 13 октября 1906 г., как отмечали городские власти, вследствие сокращения количества безработных и «за истощением городских средств»[74]. Считая свой опыт организации общественных работ для безработных в 1906 г. удачным, Управа подчеркивала, что эти работы оказались более выгодными для безработных. Город же затратил средств больше, чем, если бы такие работы сдавались с подряда, так как часть средств была затрачена на организацию надзора за производством работ[75].

Ограниченность городских средств оказалось решающим в принятии решения о прекращении общественных работ. По заявлению городской Думы, сделанному еще до открытия общественных работ в середине мая 1906 г., городская касса в 1906 г. совершенно не располагала свободными денежными средствами и для финансирования неотложных расходов по городским учреждениям Городское общественное управление вынуждено было прибегать к довольно крупным краткосрочным займам под высокий процент[76]. Тогда же, при ассигновании первых средств на помощь безработным, на совещании в Московской городской управе выступавшие отмечали, что «…скопление безработных не должно продолжаться более 2 – 3-х месяцев… Скопление безработных явление временное. Если вследствие неправильной политики правительства расстройство хозяйственного положения страны будет продолжаться, то бедствие безработицы сделается уже не местной, а государственной нуждой (выделено нами – О.Д.)»[77].

Используя опыт 1906 г. муниципальные власти организовали общественные работы для безработных и в 1907 г. Работы производились на Ходынском поле, где шла перепланировка местности, и на р. Яузе по регулированию русла. Город предоставил работу около 400 безработным, преимущественно семейным[78].

Организация общественных работ требовала определенного времени для предварительной подготовки: составление проекта, поиск подрядчика, подготовка сметы и т.д. Однако тысячам безработным требовалась немедленная помощь, поэтому первоочередными мерами, необходимость которых в условиях революционного брожения масс осознавалась городскими муниципальными органами, стали организация столовых и «приискание жилищ» для безработных[79].

На финансирование столовых городской Комиссией о нуждах и пользах общественных при согласовании с финансовой Комиссией в мае 1906 г. были выделены специальные средства, из расчета расходования на каждого безработного по 10 коп. в сутки. Общую цифру нуждающихся определили в 10 тыс. чел. и установили необходимую на месяц сумму в 30 тыс. руб.[80] По истечении указанного срока Городской управе нужно было вновь войти в Городскую Думу «с представлением о разрешении нового кредита на месячный или на какой-либо другой срок, смотря по течению статистики безработных в Москве». Кроме того, при столовых планировалось также организовать регистрацию безработных[81].

При городских Попечительствах о бедных действовало 14 бесплатных столовых, которые ежедневно обслуживали 1610 безработных[82]. Столовых не хватало, и часть обращавшихся получала помощь продуктами. К примеру, в столовой Тверского попечительства о бедных ежедневно обедами пользовалось 50 чел. и дополнительно продукты выдавались еще на 270 взрослых и 207 детей[83]. Помимо таких столовых бесплатные обеды нуждающимся выдавали столовые, организованные Советом безработных. В городе работало 9 подобных столовых, которые ежедневно обслуживали до 1,5 тыс. чел.[84] Действовала также частная столовая Н.А. Кишкиной на Смоленском бульваре, несколько столовых работали на средства, выделенные обществом Красного Креста[85]. Усиливавшаяся в первой половине 1906 г. безработица вынуждала город оказывать им финансовую помощь. По данным Московской городской управы за период с 14 мая по 11 августа 1906 г. на средства городского управления ежедневно выдавалось 5865 обедов, всего же на продовольственную помощь населению было израсходовано 77363 руб. Лишь незначительная часть этой суммы, около 4 тыс. руб., были покрыты за счет частных пожертвований. При этом перерасход средств, выделенных городом, составил более 10 тыс. руб.[86]

В августе 1906 г. существовавшие на муниципальные средства столовые были закрыты. Городские власти объясняли это, с одной стороны, продолжением общественных работ, которые предоставляли безработным определенные средства к существованию, с другой стороны, ограниченностью финансовых средств у города[87]. Вместе с тем, нельзя не отметить и другие факторы, обусловившие это решение. К осени 1906 г. безработица в городе стала постепенно рассасываться и угроза революционных беспорядков явно уменьшилась. Кроме того, через бесплатные столовые оказывалась поддержка бастующих, которые под видом безработных получали продуктовую помощь. К тому же, в ряде случаев именно в бесплатных столовых для безработных полиция обнаруживала брошюры нелегального содержания, поддельные паспорта и прочее[88].

В условиях резкого увеличения количества безработных в городе муниципальным властям Москвы приходилось пересматривать и свое отношение к жилищной нужде бедноты. Аграрное перенаселение страны стало особенно остро сказываться в условиях бурного развития промышленности и роста городов. Этот натиск прибывающих на заработки испытывала и Москва, предприятия которой ощущали возрастающую потребность в рабочей силе. Поэтому перед городскими властями вставал вопрос об обеспечении части населения дешевым, а то и бесплатным жильем. Безработные были лишь частью тех, на кого была направлена эта помощь.

В ведении городских властей до 1903 г. находился лишь один бесплатный ночлежный дом (им. К.В. Морозова), располагавшийся в районе Хитрова рынка и рассчитанный на 1300 человек. При ночлежном доме работала также дешевая столовая и чайная[89]. Бесспорно, он не мог удовлетворить нужд города в бесплатном жилье, а близкое соседство значительного числа частных ночлежных домов превратили этот район в место массового скопления нищих, мелких воришек, пьяниц, проституток. Попадавший в эти условия безработный сам мог легко пополнить армию постоянных жителей Хитровки.

Муниципальные власти, озабоченные складывающейся ситуацией, еще в 1901 г. предложили рассредоточить ночлежные дома по разным частям города, увеличить общее количество предоставляемых городом мест до 10 тыс., благоустроить ночлежные дома в соответствии с санитарными и противопожарными требованиями. За 7 лет, с 1903 по 1910 гг., число ночлежных домов (два – бесплатных, остальные взимали плату от 6 до 3 коп. за ночь) было увеличено до 6, а вместимость увеличилась в 4,5 раза (с 1300 до 5650 человек).

В период обострения безработицы муниципальные власти были вынуждены принимать дополнительные меры к рассредоточению безработных. Весной 1906 г., во время скопления значительного количества пришлых безработных рабочих в Москве, Московской городской управой был арендован принадлежащий г. Липскерову дом у Красных ворот, в районе трех вокзалов. Дом был рассчитан на прием 600 человек ежедневно. За пять месяцев 1906 г. (май – сентябрь) бесплатным ночлегом в нем воспользовалось более 75 тыс. человек. При этом безработные получали от города чай, хлеб и пользовались обедами в столовой «Дома трудолюбия им. Горбовых» и в двух столовых Басманного попечительства о бедных[90]. Несколько позже временный ночлежный дом, который мог предоставлять ночлег 300 нуждающимся ежедневно, был открыт и в Лефортово[91]. Снижение численности безработных к осени 1906 г., позволило муниципальным властям закрыть эти ночлежные дома.

Во время массовой безработицы количество нуждающихся в бесплатном жилье резко возрастало, так как к пришлым рабочим присоединялась и часть московских рабочих. Уволенные с предприятий одновременно лишались и места в фабричной казарме, а те, кто снимал угол – возможности оплаты жилья. Все это вынудило городское управление организовать финансовую помощь безработным для оплаты жилья на общую сумму 10000 руб., ассигнованных Городской думой[92]. Первоначально Управой планировалось осуществлять распределение «квартирных» денег по обращению нуждающихся безработных через городские Попечительства о бедных. Однако такая система не исключала возможности перераспределения этих средств между традиционным контингентом Попечительств. Поэтому сами безработные и представители МО ИРТО настаивали на передаче «квартирных» денег Совету безработных. Благодаря значительной активности самих безработных, выделенные «квартирные» деньги стали выдаваться нуждающимся безработным после рассмотрения их заявления Советом безработных[93]. Городская управа также пошла  на дополнительное выделение 2000 руб. для снабжения безработных одеждой и бельем[94].

Для снижения численности безработных во второй столице  городские власти приняли решение об оплате желающим проезда из Москвы на родину. Были составлены списки нуждающихся в бесплатных билетах, и в начале мая 1906 г. около 100 чел., преимущественно размещенных в доме Липскерова, покинули Москву[95]. С 20 по 24 мая 1906 г. еще около 350 человек были отправлены на родину[96]. Как сообщали «Русские ведомости», число безработных, обращающихся в Городскую управу для приобретения бесплатных железнодорожных билетов, постоянно увеличивалось[97]. К 7 июня 1906 г. безработным в общей сложности было выдано 2500 удостоверений на право бесплатного железнодорожного проезда из Москвы[98]. Помимо этого, Управа выдавала отъезжающим из Москвы на дорогу по 25 копеек на харчи. В целом к 17 июня было выдано харчевых денег на 1400 руб.[99]

Отправка безработных из Москвы на родину продолжалась вплоть до лета 1907 г. Только с конца 1906 г. по февраль 1907 г. Московская дума ассигновала 3300 руб. на эти цели. В общей сложности за этот период на родину было отправлено более 500 чел. В марте 1907 г. Городская дума для оплаты проезда безработным выделила дополнительно еще 2000 руб.[100] Все эти суммы, несомненно, помогали приезжим безработным возвратиться в родные места, но главной целью таких ассигнований было желание городских властей избавиться от контингента, который легко был подвержен революционным настроениям рабочей среды.

Такие намерения городских властей подтверждаются и тем, что отправление безработных на родину по их желанию соседствовало с принудительной высылкой безработных рабочих. В мае 1906 г. московский градоначальник возбуждает ходатайство «о разрешении немедленно выселять на родину этапным порядком тех безработных, которые будут замечены в участии в недозволенных собраниях или нарушении общественного порядка». В обоснование своей чисто полицейской меры он ссылается на бесполезность ожиданий работы в городе и наступление сезона сельскохозяйственных работ, который позволит безработным найти применение своих сил в деревне[101]. Высланным рабочим деньги и паспорта выдавались через волости. Однако если для пришлых безработных такое решение вопроса было приемлемым, то сами московские рабочие высказывались решительно против подобных мер. На собрании безработных Пречистенского района, которое состоялось 30 мая 1906 г., собравшиеся заявили, что «они не поедут домой умирать голодной смертью»[102]. К тому же бесплатные билеты, согласно циркуляру министра внутренних дел, безработные могли получить только для поездки на родину, а не в другую местность, где существовал спрос на рабочие руки[103].

Предприниматели открыто заявляли об использовании принудительной высылки неугодных рабочих из города для давления на бастующих рабочих. Так от имени градоначальника на заводе Грачева 10 октября 1906 г. было вывешено объявление, где бастующим рабочим предлагалось встать на работу: «в противном случае они [бастующие – О.Д.] будут считаться безработными, и немедленно будут высылаться из Москвы на основании положения об усиленной охране»[104].

Подведем некоторые итоги.

Общее состояние рынка труда в Москве, уровень занятости, равно как и уровень безработицы в начале ХХ в. были относительно стабильными. Исключение составляла ситуация в период с конца 1905 г. по лето 1906 г., когда массовые увольнения рабочих вызвали сильный всплеск безработицы во второй столице Российской империи. Однако ситуация осложнялась не только наличием среди безработных значительного количества индустриальных рабочих, ранее постоянно трудившихся на предприятиях города, но и массовым притоком сезонных рабочих в город, также пополнявших ряды московских безработных.

Вплоть до 1906 г. меры помощи оставшимся без работы, в том числе и промышленным рабочим, были весьма спорадическими, очень незначительными по объему и являлись звеньями устаревшей системы городского призрения. В условиях массовой индустриальной безработицы эти мероприятия оказались крайне неэффективными, поскольку охватывали ограниченный контингент безработных, состоявший преимущественно из лиц, не имевших определенных занятий и бывших зачастую постоянными клиентами ночлежных домов.

Деятельность муниципальных властей весной – летом 1906 г. по организации общественных работ, по финансированию продовольственной и «квартирной» помощи безработным была вынужденным ответом городских структур на всплеск московской безработицы. Нельзя не согласиться с мнением современника событий, что все то, «что было сделано в борьбе с безработицей, сделано было городским самоуправлением под натиском безработных масс»[105]. Город не был готов к таким расходам, меры предпринимались в «пожарном» порядке. Главным же зачастую становилась не социальная помощь безработным, а применение в отношении них полицейских мер, направленных на сохранение общественного порядка и спокойствия в городе.

Опыт муниципальных властей весной – летом 1906 г. не стал началом выработки системы постоянных мер помощи безработным. С улучшением дел в промышленности безработица в Москве вошла в обычные для города рамки, острота проблемы исчезла. Вместе с тем, город сохранил свое участие в процессе регулировании московского рынка труда через деятельность Городской посреднической конторы, а впоследствии и биржи труда.

ПРИМЕЧАНИЯ

[1] Статистический атлас г. Москвы: Территория, состав населения, грамотность и занятия. М., 1911. Стб. 1-2.

[2] Куркин П.И., Чертов А.А. Естественное движение населения г. Москвы и Московской губернии. Статистический обзор. М., 1927. С. 23.

[3] Главнейшие данные переписи г. Москвы 31 января 1902 г., Вып. VI: Население Москвы по занятиям / Сост. Б.Д. Никитиным. М., 1907. С. 9 – 10.

[4] Обзор Московской губернии за 1900 г., М., 1901. С. 5 – 11. Подсчет наш.

[5] Статистический ежегодник г. Москвы и Московской губ. Вып. 2: Статистические данные по г. Москве за 1914 – 1925 гг., Отд. 2. М., 1927. С. 68 – 74.

[6] Статистический атлас г. Москвы… Стб. 19.

[7] Главнейшие данные переписи г. Москвы 31 января 1902 г., Вып. VI. М., 1907.  С. 9 – 10.

[8] Перепись Москвы 1902 г., Ч. 1: Население. Вып. 2: Население г. Москвы (без пригородов) по занятиям, вероисповеданию и родному языку. Безработные и увечные.  М., 1906. С. 204 – 205.

[9] Валентей Д.И. Безработица – неизбежный спутник капитализма. М., 1951. С. 33; Гильдингерш М.Г. Безработица в России. Сущность, формы, социальные последствия в условиях перехода к рынку. СПб., 1995. С. 71.

[10] Статистический ежегодник г. Москвы … С. 68 – 74.

[11] Проблемы безработицы в период общего кризиса капитализма. М., 1963. С. 35.

[12] Таблица составлена на основании данных «Обзора по г. Москве…» за 1903 – 1909 гг., М., 1904–1910. Подсчеты наши. Данные представлены на 31 декабря соответствующего года.

[13] Известия Московской городской Думы. 1906.  № 2. Общий отдел. С. 1.

[14] ГА РФ. Ф. 7952. Оп. 3. Д. 181. Л. 114об.

[15] Общепрофессиональные органы, 1905 – 1907 гг., Вып. 1. М., 1926. С. 70.

Близкая цифра указывалась в сообщении газеты «Новая жизнь» о заседании Московского Совета рабочих депутатов (№ 24, 29.11.1905), где отмечалось, что в Москве «в настоящее время насчитывается 16 тыс. человек безработных». (См.: Высший подъем революции 1905 – 1907 гг., Ч. 1. М., 1955. С. 585).

[16] Обзор по г. Москве за 1904–1905 гг., М., 1905–1907. Подсчет наш.

[17] Розина О.В. Безработные рабочие Петербурга и Москвы в 1906 году // Из истории рабочего класса России в период империализма. М., 1983. С. 63.

[18] Русские ведомости. 17 мая 1906 г. № 129. С. 3.

[19] Русские ведомости. 14 мая 1906 г. № 127. С. 4.

[20] Русские ведомости. 6 июня 1906 г. № 146. С. 4.

[21] Русские ведомости. 7 июля 1906 г.  № 173. С. 5.

[22] Московская городская управа. Доклады… за 1906г., Т. 2. М., Б.г. Разд. паг. Доклад № 219 Московской Городской Управы и Комиссии Финансовой и о пользах и нуждах общественных об организации со стороны Городского Управления возможной помощи безработным. 24 августа 1906. С. 3.

[23] ГА РФ. Ф. 6935. Оп. 3. Д. 629. Л. 18; Айнзафт С. Первый этап профессионального движения в России (1905 – 1907 гг.). Вып. 1. М.; Гомель, 1924. С. 111.

[24] ГА РФ. Ф. 6935. Оп. 3. Д. 671. Л. 1.

[25] Обзор Московской губернии за 1904 г. М., 1905; Обзор по г. Москве за 1905-1906 гг. М., 1907. Подсчеты наши.

[26] Розина О.В. Руководство большевиков борьбой безработных Петербурга и Москвы в 1905 – 1907 гг. // Вопросы истории КПСС. 1986.  № 11. С. 91.

[27] ГА РФ. Ф. 6935. Оп. 3. Д. 670. Л. 3.

[28] Русские ведомости. 11 февраля 1907 г.,  № 33. С. 5.

[29] Промышленность и торговля. 1908. № 10. С. 622.

[30] Айнзафт С. Первый этап... С. 117.

[31] Московская городская управа. Доклады… за 1906 г., Т. 2. Доклад № 129. М., б.г. С. 3 – 4. Разд. паг.

[32] Лапицкая С. Быт рабочих Трехгорной мануфактуры. М., 1935. С. 38.

[33] Иванова Н.А. Промышленный центр России, 1907 - 1914 гг.: Статистико-экономическое исследование. М., 1995. С. 247.

[34] Ионов И.Н. Профсоюзы рабочих Москвы в революции 1905 - 1907 гг. М., 1986. С. 24.

[35] Шестаков П.М. Рабочие на мануфактуре Т-ва «Эмиль Циндель» в Москве: Стат. исследование. М., 1900. С. 20.

[36] Русский рабочий в революционном движении. Сб. 2. М., 1931. С. 58.

[37] Кондитерской фабрике «Красный Октябрь» 100 лет / Прохоров В.С. и др. М., 1967. С. 15.

[38] Гаген В.А. Частные лица в роли посредников на рабочем рынке. СПб., 1900. С. 10.

[39] Русские ведомости. 13 мая 1906.  № 126. С. 4.

[40] Московская городская управа. Отчет о деятельности … за 1907 г., М., 1908.  С. 237.

[41] Московская городская управа. Отчет о деятельности … за 1907 г., С. 225.

[42] Современное хозяйство г. Москвы. М., 1913. С. 170.

[43] Вся Москва на 1912 год. М., 1912. Стб., 65.

[44] Московская городская управа. Отчет о деятельности … за 1909 г., М., 1910.  С. 211.

К сведению: Посредническая контора была открыта ежедневно с 9 ч. утра до 3 ч. дня. (См.: Современное хозяйство г. Москвы. М., 1913. С. 171).

[45] Московская городская управа. Отчет о деятельности … за 1907 г., С. 238.

[46] Московская городская управа. Отчет о деятельности … за 1907 г., С. 240.

[47] Московская городская управа. Отчет о деятельности … за 1907 г., С. 279.

[48] Современной хозяйство… С. 172; Московская городская управа. Отчет о деятельности … за 1910 г., М., 1911. С. 111.

[49] Московская городская управа. Отчет о деятельности … за 1914 г., М., 1916.  С. 222 – 224.

[50] Современное хозяйство… С. 215.

[51] Современное хозяйство… С. 229 – 230.

[52] Московская городская управа. Отчет о деятельности … за 1900 г., М., 1901.  С. 220.

[53] Известия Московской городской думы. 1907. № 2. Общий отдел. С. 16 – 17.

[54] Современное хозяйство… С. 162.

[55] Современное хозяйство… С. 163.

[56] Московская городская управа. Доклады… за 1906 г., Т. 1. Доклад № 10 … о мерах борьбы с уличным нищенством в Москве 10 января 1906 г., М., 1906. С. 10. Разд. паг.

[57] Московская городская управа. Доклады… за 1906 г., Т. 1. Доклад № 11 … об организации общественных работ при Городском работном доме и Доме трудолюбия 9 января 1906 г., М., 1906. С. 1. Разд. паг.

[58] Московская городская управа. Отчет о деятельности … за 1905 г., М., 1906. С. 253.

[59] Московская городская управа. Доклады… за 1906 г., Т. 1. Доклад № 10 … С. 3. Разд. паг.

[60] Московская городская управа. Отчет о деятельности … за 1908 г., С. 219.

[61] Русские ведомости. 20 мая 1906 г.,  № 132. С. 6.

[62] Русские ведомости. 3 мая 1906 г.,  № 118. С. 4.

[63] Московская городская управа. Доклады… за 1906 г., Т. 2. Доклад № 129. М., 1906. С. 1. Разд. паг.

[64] Русские ведомости. 3 мая 1906 г.,  № 118. С. 4.

[65] ГА РФ. Ф. 6935. Оп. 3. Д. 37. Л. 98.

[66] Московская городская управа. Доклады… за 1906 г., Т. 2. Доклад № 170. М., 1906. С. 2 - 3. Разд. паг.

[67] Русские ведомости. 23 июня 1906 г.,   № 161. С. 5.

[68] Московская городская управа. Доклады… за 1906 г., Т. 2. Доклад № 129 … Отчет по оказанию помощи безработным (с 14 мая по 11 августа 1906 г.). М., б.г., С. 1 - 9. Разд. паг.

[69] Известия Московской городской Думы. 1906.  № 17. Отдел общий. С. 67.

[70] Известия Московской городской Думы. 1906.  № 17. Отдел общий. С. 67.

[71] Русские ведомости. 27 июня 1906 г.,  №  164. С. 5.

[72] Русские ведомости. 4 августа 1906 г.,  № 194. С. 3.

[73] Русские ведомости. 10 августа 1906 г.,  № 199. С. 3.

[74] Русские ведомости. 14 октября 1906 г., № 252. С. 3; Современный мир. 1906.  № 2 (ноябрь). С. 47.

[75] Русские ведомости. 21 марта 1907 г.,  № 65. С. 5.

[76] Московская городская управа. Доклады… за 1906 г., Т. 2. Доклад № 129. М., б.г., С. 7. Разд. паг.

[77] Русские ведомости. 21 мая 1906 г.,  № 133. С. 4.

[78] Русские ведомости. 21 марта 1907 г.,  № 65. С. 5; 2 августа 1907 г.,  № 176. С. 3.

[79] Московская городская управа. Доклады… за 1906 г., Т. 2. Доклад № 129. М., б.г., С. 2. Разд. паг.

[80] Русские ведомости. 18 мая 1906 г.,  № 130. С. 4; 19 мая 1906 г.  № 131. С. .

[81] Московская городская управа. Доклады… за 1906 г., Т. 2. Доклад № 129. М., б.г., С. 5 - 6. Разд. паг.

[82] ЦИАМ. Ф. 179. Оп. 57. Д. 919. Л. 1 – 2; Русские ведомости. 3 июня 1906 г.,  № 144. С. 4.

[83] Русские ведомости. 21 мая 1906 г.,  № 133. С. 4.

[84] ЦИАМ. Ф. 179. Оп. 57. Д. 919. Л. 1.

[85] ГА РФ. Ф. 6935. Оп. 3. Д. 37. Л. 98; Русские ведомости. 21 мая 1906 г.,  № 133. С. 4.

[86] Известия Московской городской Думы. 1906. № 17. Отдел общий. С. 67; Русские ведомости. 17 августа 1906 г.,  № 204. С. 4.

[87] Московская городская управа. Доклады… за 1906 г., Т. 2. Доклад № 129. М., б.г., С. 13. Разд. паг.

[88] ГА РФ. Ф. 58. Оп. 2. Д. 959. Лл. 13, 17, 17об.

[89] Современное хозяйство… С. 175, 182.

[90] Московская городская управа. Отчет о деятельности … за 1906 г., М., 1907.  С. 228.

[91] Известия Московской городской Думы. 1907. № 2. Отдел общий. С. 17 – 18.

[92] Московская городская управа. Отчет о деятельности … за 1906 г., С. 233.

[93] ГАРФ. Ф. 6935. Оп. 3. Д. 63. Л. 163.

[94] Русские ведомости. 24 мая 1906 г.,  № 135. С. 4.

[95] Русские ведомости. 20 мая 1906 г.,  № 132. С. 6.

[96] Русские ведомости. 24 мая 1906 г.,  № 135. С. 4.

[97] Русские ведомости. 1 июня 1906 г.,  № 142. С. 4.

[98] Русские ведомости. 7 июня 1906 г.,  № 147. С. 4.

[99] Русские ведомости. 17 июня 1906 г.,  № 156. С. 5.

[100] Русские ведомости. 15 февраля 1907 г.,  № 36. С. 3; 28 марта 1907 г.,  № 71. С. 4.

[101] ГАРФ. ДП. Ф. 102. ОО. 1906. Оп. 236. 2 отдел. Д. 650. Л. 18.

[102] ГАРФ. Ф. 6935. Оп. 3. Д. 37. Л. 183.

[103] Русские ведомости. 1 июня 1906 г.,  № 142. С. 4.

[104] Русские ведомости. 12 октября 1906 г.,  № 250. С. 3.

[105] Клейнборт Л. Черные дни (К истории безработицы в России) // Современный мир. 1909. Кн. 2. С. 55. 2-я паг.